Сергей Базылик, выпускник РЭШ этого года (MAE’2017), уже стал PhD-студентом Чикагского университета (University of Chicago). Мы от всей души поздравляем Сергея! Интервью с ним продолжает серию интервью с выпускниками, которые в 2017 году поступили на PhD в самые авторитетные вузы мира.
Почему вы решили получить экономическое образование?
Я пришел к этому в результате довольно долгого процесса. Мое первое образование – это Московский физико-технический институт (МФТИ, он же Физтех), кафедра физики и техники низких температур, но уже примерно к концу второго – началу третьего курса я осознал, что физика мне нравится все меньше и меньше, и начал подыскивать себе какую-нибудь другую специальность. Одновременно с учебой в Физтехе я играл в дебаты – принимал участие в чемпионатах по дебатам, в том числе международных. На этих турнирах я пообщался с ребятами из Гарварда и других ведущих университетов мира, которые занимаются экономикой, и в какой-то момент понял, что достаточно большое количество проблем так или иначе упирается в экономику и изучается в рамках этой дисциплины. Я подумал, что это может быть мне интересно, и решил попробовать.
Почему вас привлекла именно Российская экономическая школа?
После того как я выбрал экономическое направление, мне было уже достаточно понятно, куда поступать в магистратуру: в России не такой большой выбор хороших экономических вузов. Собственно говоря, о РЭШ мне впервые рассказал Илья Андросов, выпускник программы «Магистр экономики» (MAE) 2012 года, с которым я познакомился как раз на дебатах. Дальше я уже сам узнавал подробности о РЭШ – и мне стало совершенно ясно, куда я должен идти.
Решение насчет РЭШ я окончательно принял уже где-то к четвертому курсу Физтеха.
Были ли у вас трудности при поступлении в магистратуру РЭШ?
Было одно смешное препятствие. Я пытался заблаговременно сдать тест GRE и поступить по его результатам. Но дома при подготовке к GRE для заполнения бланков я использовал ручку, а на самом экзамене выдавали карандаши, которые, как оказалось, пишут и штрихуют гораздо медленнее. Поэтому я не успел заполнить бланк ответов, так что результат GRE оказался очень плохим. В итоге пришлось готовиться повторно и сдавать внутренний экзамен в самой РЭШ. Кроме этого забавного, на мой взгляд, эпизода, больше никаких трудностей при поступлении у меня не возникло.
А с какими трудностями вы столкнулись во время учебы?
Самое тяжелое – но и самое интересное! – это попытаться найти тему для собственного исследования. У меня, например, с первого раза это не получилось.
Была еще одна крайне серьезная трудность: необходимость справиться с собой. Так, например, на первом курсе я не слишком много времени уделял учебе, подошел к ней довольно-таки халатно. А в РЭШ надо посвящать учебе все свое время.
Но зато, если этот барьер преодолен, сам процесс учебы относится скорее к тем вещам, которые сложностей не представляют. Просто надо учиться. Как, в общем-то, и в других хороших университетах, от которых в этом плане РЭШ не сильно отличается.
Итак, после первого курса вы принялись за учебу с большей отдачей. Оставалось ли у вас все-таки время на ваши увлечения?
Да, конечно, немного времени оставалось. Мои увлечения – это баскетбол и автожурналистика. Правда, пока писать самому не получается, но, думаю, в дальнейшем будет больше возможностей, чтобы этим заняться.
Что вы можете сказать про атмосферу РЭШ, какие сильные стороны Школы можете выделить?
В МФТИ было более спокойно, но при таком настрое я меньше использую свои ресурсы. Мне не хватало той атмосферы, какая присутствует в РЭШ: здесь – конкуренция, состязательность, рейтинги. Это очень помогает, если какой-то предмет, скажем, не очень мне интересен (или, скорее, он интересен – просто в этот момент я не понимаю его значимость и полезность, а оценю только потом). Так вот, даже в этом случае элементы соревнования все равно не позволяют ни на минуту расслабиться. Ты вынужден продолжать усиленно работать, а потом через какое-то время возвращается интерес. Это очень здорово. Благодаря такой системе те, кто учатся в РЭШ, гораздо реже бросают выбранное направление, чем в других учебных заведениях, и с весьма высокой вероятностью никогда не поменяют свое мнение «мне здесь нравится» на противоположное. Если бы атмосфера такого же типа была в Физтехе, это, возможно, спасло бы мой интерес к физике.
Еще в РЭШ – принципиально другие отношения с профессорами: значительно более неформальные и эффективные. Профессора в гораздо большей степени, чем в других вузах, помогают студентам разобраться с учебой – не столько с предметами, сколько с отношением к науке.
Две эти вещи – это основные различия, отличающие РЭШ от любого другого хорошего университета.
А какие, на ваш взгляд, рэшевские студенты?
На самом деле я в основном контактировал с теми людьми, одновременно с которыми я поступил в РЭШ: нас пришло сразу несколько человек из Физтеха, с одного факультета и примерно одного года. Но если говорить про других студентов в целом, то я хочу отметить их высокий уровень. В РЭШ нет такого, чтобы кто-то из ребят оказался глупым или с ним было бы неинтересно общаться.
И еще хотелось бы спросить: чего, по вашему мнению, не хватает РЭШ?
Мне лично не хватало времени. На Совместном бакалавриате ВШЭ-РЭШ, мне кажется, этот вопрос решен: там студенты учатся долго – у них есть целых четыре года на поиск себя, так что у них комфортные условия. Но у нас на магистратуре со временем трудно (на мой взгляд, это самая большая проблема магистратуры): так, например, если ты хочешь идти учиться дальше на PhD, то у тебя мало времени, чтобы, во-первых, это осознать, и во-вторых – чтобы успеть сделать хорошее исследование, важное для поступления на сильную PhD-программу. Но такова объективная реальность: магистратура строго ограничена двумя годами, и с этим ничего не поделаешь.
Еще я думаю, что было бы отлично, если бы существовал специальный предварительный математический лагерь, который бы помог сделать дальнейшее обучение в РЭШ более ровным. Дело в том, что при поступлении у нас у всех был совершенно разный уровень подготовки в области математики. Мне бы самому тоже не помешало бы заранее узнать какие-то методы, которые чаще используются в РЭШ, – так мне было бы более удобно учиться. Кстати, такой лагерь может быть не только математическим – хотелось бы, чтобы еще давали знания по экономическому софту.
На самом деле, когда я учился, я больше замечал минусы не в Школе, а в себе. Я уже упоминал, что в начале учебы я недостаточно внимательно к ней отнесся, как следствие – недостаточно хорошо учился, как мне кажется. И это тогда ограничивало мои возможности – я это видел и чувствовал.
А в самой РЭШ минусов как таковых для меня почти не было. Школа полностью оправдала мои ожидания.
Теперь провокационный вопрос: вы увлекались дебатами и даже становились победителем и финалистом на чемпионатах, но так и не организовали клуб дебатов в РЭШ, хотя могли бы. То есть вы, получается, не внесли свой посильный вклад в улучшение и развитие Школы – в обмен на то, что она вам дала. Почему?
На уровне РЭШ мне лично не нужны были дебаты, но я думаю, что и другим студентам они были бы не нужны. Просто в профессиональном плане – и с точки зрения РЭШ в целом – польза от них, мне кажется, была бы не очень большая. Дебаты – это то, что учит людей несколько шире думать, но не то, что помогает им становиться учеными или, к примеру, сотрудниками консалтинговых компаний. Конечно, студенты научились бы лучше говорить, и это могло бы им поспособствовать на собеседовании… но это, наверное, всё, что касается пользы дебатов для будущей карьеры.
Второе важное соображение: если играть в дебаты, надо играть хорошо, то есть клуб должен постоянно ездить, выигрывать чемпионаты. Но это требует очень больших временных инвестиций и внушительной подготовки каждого из игроков.
Тем, кто вступил бы в наш клуб дебатов, пришлось бы делать выбор: одно из двух – или играть в дебаты, или хорошо учиться в РЭШ. У меня был опыт организации такого клуба в Физтехе, и там я наблюдал все последствия этого выбора: если ты играешь, ты начинаешь учиться хуже, и наоборот – если ты старательно учишься, то игрок из тебя никакой. Лично я такой выбор в РЭШ сделать был не готов. Думаю, что и многие другие были не готовы.
Так что мне показалось, что клуб дебатов в РЭШ организовывать не стоит. Он бы вряд ли получился хорошим, а если не получается сделать хороший клуб дебатов – то лучше не делать никакой. Я решил не браться за то, что я не смогу сделать на должном уровне.
Если оставить в стороне вопрос дебатов, то я, разумеется, стремлюсь дать Школе что-то взамен – иначе и быть не может. Вот почему в течение некоторого времени я вел семинары у первокурсников в РЭШ. В этом, конечно, была и некоторая личная заинтересованность: мне было интересно – смогу ли я? И еще, так как я много учился и мало с кем общался, это был чуть ли не единственный способ познакомиться со многими ребятами с первого курса.
Теперь давайте наконец поговорим на самую животрепещущую тему – о вашем поступлении на PhD. Как вы пришли к мысли, что после магистратуры РЭШ вы хотите получить степень PhD?
Я сразу, поступая в РЭШ, думал о последующем PhD. Однако у меня были очень серьезные сомнения в конце первого курса магистратуры. Как я уже говорил, на первом курсе я уделял занятиям меньше времени, чем следовало бы; стал, по моему мнению, хуже справляться с учебой – и мне стало ясно, что на наиболее престижные и сильные PhD-программы я вряд ли смогу претендовать. Я начал думать, что я вообще недостаточно талантлив для PhD. Для меня это был достаточно трудный период. В тот момент я собирался уйти в построение обычной карьеры в консалтинге или финансах.
Вы, судя по всему, типичный перфекционист – это видно и по предыдущим вашим ответам…
Да, это наверняка перфекционизм – хотя, с другой стороны, в РЭШ сложно не быть перфекционистом, тут по-другому не бывает. Надо быть одним из лучших. Ведь только в этом случае есть шанс поступить на PhD в топовый университет – или же занять перспективную должность в успешной компании.
Возвращаясь к нашему разговору: как мы видим, вы все-таки не отказались от мысли о PhD. Что на вас повлияло?
На меня повлияли два обстоятельства. Первое – общение с нашими профессорами Хосни Зоаби и Сергеем Измалковым: они из тех людей, которые умеют заинтересовать наукой. И то, что я в результате общения с ними и чтения статей увлекся наукой и захотел заниматься ей всерьез, – это, конечно, основной фактор. Второе – беседы с людьми, которые работают в различных компаниях (в первую очередь в сфере консалтинга – тогда меня привлекал именно он): мне не очень понравилось то, чем они занимаются. Мне показалось, что это выглядит достаточно скучно, не креативно. После разговоров со знакомыми сотрудниками компаний «большой тройки» я не нашел для себя в их деятельности никаких плюсов, кроме возможности зарабатывать деньги. Но я считаю, что с таких позиций принимать решение о собственном будущем не стоит, это не мой вариант.
Таким образом, я все-таки решил двигаться в сторону PhD.
И вот в итоге вы поступили на PhD в Чикагский университет (University of Chicago).
У меня также были предложения и из других университетов (например, таких, как Brown University, Duke University), но почти все они хуже в плане академической репутации и рейтингов. Кроме того, интересующая меня тематика – это политическая экономика и development economics, а в Чикагском университете эти направления очень сильны. Поэтому, когда я получил оффер из Чикагского университета, все остальные предложения отклонил. Так что скоро я еду учиться в Чикаго, и пока что мой план на будущее (и это логично для PhD-студента) – это академическая карьера.
Но если я когда-нибудь все же захочу работать в индустрии, я всегда смогу перейти в эту сферу после PhD. Ведь степень PhD не сужает, а, наоборот, значительно расширяет спектр путей и возможностей, которые перед тобой открыты. В этом смысле это очень безопасный выбор, и для меня это тоже было важно, когда я принял решение относительно PhD. Уезжая на учебу, я ничего не теряю – ни в плане личностного роста, разумеется, ни в чем-то еще, – кроме, может быть, потенциальной зарплаты, какая могла бы быть у меня в ближайшее время в консалтинге или финансовом секторе. Но это не главное.
Если честно, ваш путь, который вы в конце концов избрали, не удивляет: ведь программа MAE, на которой вы учились, как раз делает серьезный упор на то, что после ее окончания студенты – во всяком случае, многие – пойдут на PhD.
Да, это сильное преимущество РЭШ и конкретно MAE, и этим Школа заманивает к себе ребят и из Физтеха, и, например, с мехмата МГУ, потому что там не очень хорошо с перспективами. В частности, в Физтехе, к сожалению, слабо работают со студентами и плохо направляют их, поэтому примерно у половины нашего набора появились сомнения и вопросы: хочу ли я заниматься физикой? чем еще я могу заниматься дальше? И возможность успешной научной карьеры в другой области весьма прельщает. Еще для меня лично – как физика – было важно, что на MAE экономика и математика – прикладные, и МАЕ дала мне прекрасный шанс заняться другой интересной прикладной наукой.
А вот, кстати, новые прикладные программы, недавно введенные в РЭШ (например, «Финансы, инвестиции, банки»), – они, по сравнению с MAE, другие. Видно, что интересы студентов этих программ вращаются вокруг разнообразных кейс-чемпионатов, а не науки. Мое личное впечатление – что уровень этих студентов чуть ниже, чем на MAE, но на самом деле у них просто другие цели: они ориентированы на практику. Если это и плохо, то только с точки зрения возможной академической карьеры. Но новые прикладные программы затем и созданы, чтобы набирать людей, которые затем сразу идут строить карьеру в индустрии. Так что с этими программами всё в порядке.
После того как вы получите PhD и уверенно встанете на ноги, вы хотели бы оказывать поддержку РЭШ, в том числе финансовую?
Обязательно! Если я стану профессором и у меня будут деньги, я хотел бы делать вклады в эндаумент, помогать студенческим проектам. Я никогда не буду терять связь со Школой.
А вы бы вернулись обратно в Россию?
Если я вернусь – то, конечно же, в РЭШ!